Что происходит, когда проживающий на одной территории народ высказывает желание создать государство, особенно в период новейшей истории? Говоря конкретней, мы такое наблюдали в 90-ых годах, когда на постсоветском пространстве и в Восточной Европе образовывались новые государства. Социалистические государства столкнулись с необходимостью пересмотра своих государственных основ. Возникает вопрос—что такое государство?

Я помню, что в начали 90-ых эти же вопросы стояли и перед Арменией, даже был один не много комический момент, когда какие-то люди вышли на митинг, говоря, что так как советское государство рухнуло, надо установить в Армении монархию. Даже нашли какого-то престолонаследника из Венгрии. Вот такая история.

То есть этот вопрос возникает. Но естественно, что в двадцатом веке большинство выбирало республику—там или то, или это, только два варианта—другого не дано. Так, взяли республиканскую модель правления, провозгласили, что, например, Республика Армения является правовым, конституционным, социальным государством. Записали принципы, всё делается грамотно, и все это знают, но сталкиваются с очень существенной проблемой. А именно с тем, что они должны формировать те институты, которые были ими провозглашены. В прошлый раз я детально объяснил, как они формируются и что означает разделение власти. Это очень сложный процесс и многие народы сталкивались с множествам проблем на этом пути. Народы, существовавшие в новейшей период истории, тем более ощущали эти трудности. Почему? Если помните я уже говорил, но хотел бы ещё раз подчеркнуть, что такое государство как республика может формировать народ, имеющий политическое сознание, у которого система ценностей основана именно на этом. Эти новые государства, которые в разные периоды пытались создать и провозгласить государство, прошли через тысячелетия, прежде чем поняли, что не в состоянии образовать эти институты. Формально они существуют, но несостоятельны, так как им не хватает правового сознания. Даже если люди имеют какое-то представление об этих ценностях и знают, что они необходимы для создания такого государства, тем не менее не являются их носителями. Они носители иных идей. Существенно то, что после распада Советского Союза, если попытаться охарактеризовать в двух предложениях, то можно отметить, что этими идеями были клановость, криминализация власти. То есть была советская, коммунистическая идеология, люди так или иначе жили по этим канонам, устанавливали какой-то порядок, о котором мы поговорим в одной из этих лекций. Очень важно понять, что это был за порядок. И в один момент люди осознали, что этой идеологии уже нет, она исчезла. Образовывались даже антикоммунистические движения и т.п. Идеология исчезла, а что стало с этими обществами? К чему они вернулись? Они вернулись к своим этническим идеям, которые ещё помнили и, которые имели какое-то место в том же коммунистическом государстве. Однако, по прошествии времени, они осознали, что началось идеологическое разложение и криминализация этих властей.

Итак, что нас интересует во всем этом? Мы обсуждаем разные формы государственного порядка. Если народ заявляет, что создает такое государство на этом пространстве, но не в состоянии это осуществить, так как не имеет правового сознания и наоборот, идет к криминализации, клановости, то что тогда становится с народом? Прежде всего надо вспомнить знаменитую формулу Гоббса: “Все воюют со всеми”. На самом деле, все обстоит не совсем так. Нет, большая часть остается и пытается установить какой-то порядок. Но какой порядок может быть установлен, если народ не имеет глубинную веру в свободу личности и в ценности либеральной философии, а наоборот, является носителем других ценностей и не верит в богоизбранность власти. Что будет тогда? Тогда происходит какой-то процесс, выходящий за грань всего перечисленного. Мои многолетние исследования, как и исследования многих других, привели к тому выводу, что в таких условиях образовываются две системы, которые обеспечивают какую-то стабильность в этом пространстве. Первая такая система это всем известный авторитаризм—власть (авторитет) одной личности и вторая—это олигархия. Стало быть важно понять сущность авторитаризма. То есть любая власть, я постоянно это повторяю и должен напоминать об этом, имеет свою субстанцию, должна быть какая-то идеологическая основа, на которой кто-то правит. Такой идеологической субстанцией авторитаризма является право на власть, появляется какая-та идея—право на власть. Кто имеет право на власть, не данное от Бога, а не знаю каким путем приобретённое? Любая личность или какая-то группа людей, которая может найти убедительную для большинства идею, уже пытается установить свою власть на этом пространстве. Авторитаризм именно это и из себя представляет. Мы слышали такие высказывания, как скажем, если я не имею право, то кто имеет, или, к примеру, этот человек состоял в Карабахском комитете, такой (хороший) парень, а тот герой войны, спаситель— постоянно такое слышим. Мы не так уж интересовались этим, не понимая, что именно это лежит в основе. Один внезапно говорит, что имеет право. С этого начинается рождение авторитаризма. Как можно охарактеризовать является ли он формой государственного порядка или нет?

Я считаю, что это форма государственного порядка. А почему? Ведь какие-то институты власти не функционируют, невозможно провести выборы и только формально они проводятся. Немыслимо представить работу судебной системы—её нет. В таких типах государств только глаза и уста одной личности являются законом. Я тебе сказал: ты преступник, ты сядешь в тюрьму и т.п. Это всё мы хорошо знаем, так как мы жили в авторитаризме и многим народам это знакомо. Следовательно, авторитаризм это какая-та система формального закона, в которой непонятно почему этот авторитет должен постоянно подчеркивать её законность, бесконечно говоря о своей любви к конституции и законам, постоянно говоря, что всё что делается, делается по закону. Эти процедуры обязательно совершаются согласно закону для того, чтобы внезапно никто не усомнился в законности этой личности (авторитета). Но, поскольку правового сознания нет, то никому это мысль не приходит в голову.   

Происходят большие политические, внутренние волнения, появляются какие-то оппозиционные движения, но если мы посмотрим глубже в идеологию этих движений, то увидим, что в основе заложена следующая мысль: авторитет плохой, эта власть привела страну к грани пропасти, она незаконна, нам нужна смена власти. И тот кто это говорит, тот и берет эту власть. Выходит, что говорящий это, имеет ввиду себя, что он является тем, кто говорит народу, что тот не хороший. И мы постоянно наблюдаем, что всё замыкается на одной личности, даже когда мы рассматриваем историю Армении, а мы отдельно поговорим об этом, то очень важно чтобы мы увидели на нашем примере почему не существует оппозиции в авторитаризме. Поскольку есть только одна идея—авторитет не хороший, я должен быть на его месте, понимаете?   

Как видим это авторитаризм, но бывают интересные периоды, кстати, и в Армении был такой период. Может же так произойти, что внезапно исчезает всякая идея права на власть, просто теряется. Это состояние называют “де-идеологизированным” состоянием. Многие общества приходят к этому. Если сейчас посмотрим, то сможем увидеть, что это характеризует ситуацию и в Армении, и в Грузии и в Украине в особенности. Не существует никакой идеи, чтобы кто-то провозгласив её, заявил о своем праве на власть и захотел взять её. Что тогда происходит? Снова появляется ощущение, что люди просто возьмут и уедут, а то съедят друг друга. Идет тотальная криминализация, но даже в этом случае устанавливается какая-та система, в какой-то момент образуется некий порядок, в котором нет никакого закона, действуют те же формальные законы, что и при авторитаризме, с утра до вечера говорят о них, каждую минуту меняют конституцию, легализуют свои действия. Но общество понимает, что не существует. А чего не существует? Самого существенного—механизма свободного выбора, точно также как и при авторитаризме. Её нет, но если этот механизм не работает, то эта государственная система не формируется. Вернее, формирует себя так, как сама хочет. Это явление называется олигархия—криминальное, олигархическое. Получается, что если нет никакой мобилизующей, убеждающей идеи, то в обществе находятся люди, которые начинают проявлять себя так, да и все люди в обществе, как им вздумается. Но естественно, что это приводит к тому, что формируется меньшинство, то меньшинство, которое разными способами в состоянии овладеть национальным богатством. Эти конкретные люди находятся в особом состоянии. Они прекрасно понимают, что овладели всем этим незаконным путем. Вообще нет никакого законного способа для этого. Что может произойти, если не формируется государственная система управления? Эти люди начинают делать всё, чтобы обеспечить свое существование, свою безопасность от остальных, этот момент особенно интересен, ведь они отнимают это богатство у других—десять человек, пятьдесят человек отбирают это у других. Они это хорошо понимают. Следовательно, они создают порядок, чтобы защититься от этих остальных. Смысл олигархии состоит именно в этом. Она работает по классическим законам мафии. Законы те же, они признают друг друга, так же как и граждане, на основе равного права, признают права друг друга, но в этом случае внедряется принцип неравенства прав. Скажем, нас пятьдесят человек: этот принцип означает что, то что есть у вас—ваше, что есть у меня—моё. Сначала признают. Признают законным это деление, а потом должны обороняться друг от друга. Сложность состоит именно в этом. Поэтому каждый из них снабжает оружием разные группировки и т.д. и т.п. или, к примеру, сфабрикованную информацию держат у себя под рукой. Всё это делается, но как защищаться друг от друга? Это самое сложное. И тогда создается система, которую называют криминальной олигархией, почему именно так, скажу позже, и есть клановая олигархия, но очень стабильная, построенная на плохом законе конструкция, которая обеспечивает безопасность этих людей друг от друга и от общества. Каков этот закон? Очень простой, есть такие, их называют ворами в законе. Кто они? Люди, которые скреплены общим договором. Этот договор основан на первоначальном принятии того, что они признают права друг друга. Вы украли десять миллиардов, молодцы, они ваши, я—полмиллиарда, они мои. Есть какая-то граница, черту которой никому не дают пройти. Договариваются относительно деления сфер и территории—это и есть закон мафии. Я здесь, эта территория моя, эта сфера моя, никто не имеет право совать свой нос сюда, ты здесь, а ты тут. Все сферы жизни и территория делятся между собой, как и люди, находящиеся на этой территории. Так образовывается эта система, действующая полностью по криминальным законам.

Карательный механизм тоже присутствует: нас пятьдесят человек, и у нас есть общая договоренность, но один выходит из этой сферы или, скажем, поднял этот вопрос—он наказывается. Всегда есть тот, кто владеет теневыми денежными средствами, о которых известно только им, именно таким образом их судебная система работает между собой. Эта и есть олигархия. Почему это является государственной системой? Потому что если это существует отдельно, то это мафия, она сама по себе. Однако, она захватывает систему государственного управления и заявляет, что все эти законы формально принимает и что будет жить по ним, но, в действительности, ведёт свою деятельность по своим теневым законам. Она во всем строится на этом, только кажется, что это всего лишь один договор. Но нет, у каждого человека есть во всем этом своя роль, своё место. Эта идея неравноправия ставится в основу государственной политики. Система строится именно на этом неравенстве и так функционирует. Что для этого нужно? Только одно, чтобы общество оставалось в стороне. Чтобы оно не хотя, не понимая это состояние, все же приняло его. Политика криминальной олигархии состоит в этом. Почему я криминал, не потому что я состою в криминальном мире, а—в договорном. Сущность криминального мира это договоренность.   

Много говорят о том, что сила власти в пистолете, но если это так, то зачем нужен всем известный воровской закон? Это тоже важная тема. Преступники, люди, которых вообще трудно назвать людьми, не так ли, ведь они нелюди, потому что считают, что можно жить за счёт других, используя для этого оружие, совершая убийства, воровство, вымогательство. Это же их норма. Но все-таки почему эти люди приходят к закону? Что значит воровской закон? Это и есть договор, потому что они понимают, что невозможно одним оружием и деньгами держать власть. Немыслимо, чтобы не было этой идеологической составляющей. Идеологической частью является их договор, с его помощью они держат её. Так как если у них есть договоренность и кто-то её нарушает, то его наказывают, как я уже сказал. Кто-то ошибся, обратился к ним, сказав, что этот человек нарушил моё право. Сорок девять человек должны уничтожить его, скажем, их пятьдесят человек. Понимаете на чем всё основано? Это жестоко. Один раз ошибся, в криминальном мире ошибаются лишь раз, второго раза просто нет—уничтожают физически. И такой закон захватывает государство и что делает? Конституцию и все законы, вытекающие из неё, использует против общества. Каждый сделанный шаг, оправдывается тем, что сделан согласно конституции. С помощью конституции легализуется каждый шаг. Мы это видели и в нашей стране, поговорим ещё об этом. Это о криминальной олигархии.  

Государственная система, в которой права и обязанности разделены, и права имеют только те, кто находится в договоре, начиная от хулигана с улицы, сельского управляющего и т.д. — это одна каста, кастовая система. Правами владеют это люди, они вне закона. Обязательства имеют все остальные члены общества, которых в этом договоре нет. Им предлагается войти в него разными способами. Многие сами стремятся войти в него.

Надо сказать, что не все общества имеют криминальную олигархию. Почему? Поскольку это всё же закон, плохой закон, но закон. Никто не может его нарушить. Никто. Сами его создатели не могут его нарушить. В отличии от авторитаризма, которая является единственной формой не имеющей никакого закона. Поэтому-то конец авторитетов всегда печален, так как они смещаются от власти, если некая личность сможет убедить в этом остальных, но в таких государствах закона не существует.  

Так или иначе, мы можем провести параллели в том смысле, что если существует королевство и правовое государство, то также существуют их тени. Они очень похожи—фиктивное королевство, которому далеко от королевства, где царит закон, а в авторитаризме его нет и фиктивное правовое государство, построенное на плохом законе. И эти четыре типа довольно трудно воспринимались. Что бы не происходило, какие бы трансформации не происходили, всё происходит между этими четырьмя типами.