Сегодня мы поговорим об Армении и армянском народе. Фактически, в каком-то смысле это будет продолжением прошлой лекции, но в практической плоскости, чтобы мы смогли понять—как развивались наши проблемы и не только внутри страны, о чем, мы уже конкретно говорили, а также в целом, ведь Республика Армения даже до своего официального формирования, несла тяжелое бремя проблем, доставшихся ей из истории. В чем заключается это бремя—Диаспора, конечно, подвергнутый Геноциду народ, уже существующая, развивающаяся проблема Карабаха и война. Итак, какие существенные проблемы у нас были в это время и какие дискуссии шли? В прошлый раз я говорил о не совсем понятном, долговременном противостоянии новых властей Армении и партии Дашнакцутюн. Мы несколько раз говорили об этом и это противостояние было неспроста. В чем проблема? Всё в том же сознании—сознании народа. Я заметил очень интересное обстоятельство, что люди придерживаются подхода, который можно характеризовать как стратегию отказа от многих своих прав. Видите отказа, то есть если мы проясним и защитим наши минимальные права, то будем защищены. Получается, что это какая-то боязнь самоопределения, видите? Это очень интересно и исходит напрямую из сути схемы самоопределения, согласно которой, да, ты получишь удар. Сверхцелью является безопасность, а она, естественно, связана с Турцией—наша стратегия состоит в этом. Поэтому все остальные права мы ставим в сторону—о Геноциде говорить не надо, пусть Диаспора занимается своими делами, это не её дело, а по вопросу Карабаха пойдем на максимальное соглашение—всё, и нужен ещё опыт для его осуществления. Но жизнь шла по другому пути.
Две трети народа живут за пределами Республики Армения, и мы по опыту знаем, что если ты ставишь какие-то вопросы и пытаешься их решить, то это отражается на всех—даже на тех людей, которые не имеют даже желания говорить с Республикой Армения и её властями, это их вообще не интересует. Неважно, выдвинутые вами вопросы повлияют и на них. Я приведу два печальных примера, даже три, чтобы вы увидели, что я имею ввиду. Армянство Азербайджана—большинство из них даже не было связано с вопросом Карабаха, с тем, что происходило, возможно они даже не слышали или не хотели об этом слышать, однако, как они пострадали впоследствии. Так что такие процессы напрямую воздействуют на всех. Третьи лица другим взглядом смотрят на наши проблемы—в этом заключается самая фундаментальная формула, которую надо понять. Был один случай в 2009 году, когда Серж Саркисян попытался установить с Турцией какие-то отношения, не так ли? Мы увидели давление Диаспоры и к чему это привело. Выходит, что не всё зависит от нас, мы должны считаться с этим, то есть та стратегия отказа от прав, которая была и не учитывала факт того, что всё зависит не только от нас, показала, что это более широкий вопрос и непонимание этой истины будет постоянно приводить нас к таким ситуациям. И третий, самый существенный пример, о котором мы отдельно говорили, многие интересуются тем, как так произошло, что политическая система Армении с 1996 по 1998 годы была разрушена и военно-политические деятели Арцаха перебрались сюда. По той же самой причине, это то же самое, потому что не придавалось значения такому явлению, как взаимовлияние позиций сторон. Мы говорили о том, как руководство Армении во время войны пыталось усилить свое влияние в Арцахе. То же самое было в Диаспоре. Когда ты чувствуешь, что ты не в состоянии спастись от этого влияния, что ты делаешь? Ты усиливаешь свое влияние, чтобы через неё освободиться от этого давления. Это и было сделано, но видите привело это к обратному, если бы Серж Саргсян продемонстрировал ещё больше какой-то упрямства по какой-то причине, то произошла бы смена власти в Арцахе. В этой сложной ситуации, которую я коротко описал, мы должны прояснить нашу государственную стратегию—как нам относиться друг к другу. Отношения формируются на основе права—в этом состоит проблема. Это то, что наше сознание также отвергает. Каким образом может произойти правовое регулирование отношений между Республикой Армения и остальным армянством? А какой другой путь регулирования может быть? Ведь уже было некое регулирование, о котором я уже сказал—силовая нейтрализация, которая себя уже проявила. Пытаясь понять, как обеспечить нормальные условия для развития Республики Армения, надо прояснить политико-правовую роль Республики Армения. Мы, в связи с темой международных отношений, говорили об этом, вы помните в чем эта роль состоит, но дело в том, сможем ли мы в этом внутринациональном поле продемонстрировать правовой подход, чтобы таких деструктивных процессов никогда больше не было, особенно учитывая то, что Диаспора сейчас меняется, расширяется. Интернет тоже создал новые проблемы. Многие люди участвуют в дискуссиях, посвященных Армении на армянском языке и в деструктивной, и конструктивной форме. То есть это проблема, которой раньше не существовало. Они влияют на сознание граждан Республики Армения. Это новые проблемы. Каким образом была сформирована правовая роль Армении? Мы говорили об этих правовых размытостях—с 1991 года до сих пор нет никакого регулирования с Арцахом: они отказались от объединения, остались в вакууме. В правовом смысле не урегулировано кто какие имеет права, всё основано лишь на морали. Руководство в Арцахе может сказать: я не вмешиваюсь во внутренние дела Армении и в Армении обязательно найдутся группы людей, которые скажут, что вы являетесь Арменией, вы её часть, что значит вы не вмешиваетесь, что это такое, или когда в Арцахе говорят обратное: не вмешивайтесь в наши дела. Все постоянно вовлечены в эти деструктивные разговоры. Почему? Потому что нет правовой основы—часть документов позволяет вести такую-то деятельность, а другая—вот такую-то. Это является одной из серьезнейших проблем, которую надо решить.
Итак, что означает Диаспора? Вот что важно. В эти последние годы я видел разные организации, которые пытаются это понять. Я тоже участвовал в этих обсуждениях, меня интересовало как люди вообще представляют себе что такое Диаспора, кроме как историческое бремя. Относительно исторического бремени мы сказали, что это является частью твоей плоти, влияет на тебя, ты с этим ничего не можешь поделать и ты, в свою очередь, влияешь на неё—подавляешь, не отпускаешь её. Но что из себя представляет Диаспора? Ведь это люди, какие-то личности в разных странах, которые живут в Кувейте, есть какие-то группы людей в Соединенных Штатах, в больших городах, конкретно в Гленделе, во Франции. Часть живет сообществами, церковь занимается вопросом сохранения армянской идентичности, как об этом говорит партия Дашнакцутюн Диаспоры, другие партии. Есть какая-то занятость. Есть места, где такой деятельности нет, например, в России. Армяне России практически не живут сообществами. Они живут в империи как граждане империи—это совсем другое. И есть много армян, возможно миллион, которые вообще не хотят общаться друг с другом. Это реальность—реально существующая картина. Итак, в чем сущность отношений Республики Армения с этими людьми? До сих пор никто не нашел ответа на этот вопрос. Говорили же, что Диаспора это корова, которую надо доить и всё. Другие говорят противоположное—почему Республика Армения не встает на их защиту, если что-то с этими людьми происходит, скажем в исламском мире. Но никакого концепта не существует—это факт, так как нет основы, а базой должно стать право, не так ли? Люди, которые вообще друг с другом не общаются, всё же общаются в рамках правовых основ, говорят на правовом языке. У нас, внутри нашего народа, нет культуры правового общения и поэтому мы не знаем—кто-то должен приехать, найти здесь связи, скажем кто-то из Диаспоры, и через эти связи вести какую-то деятельность, а другой наоборот, найти кого-то, чтобы с его помощью поехать туда. То есть все отношения основаны на личных взаимоотношениях, которые со временем, в какие-то моменты снова будут рождать какие-то непонятные воздействия друг на друга: скажем, если в регионе идут войны и ты принимаешь участия в формировании той или иной позиции относительно того или иного государства, то ты, в итоге, можешь повлиять на тысячи людей. Иначе говоря, тебя не спрашивают, ты делаешь свое дело, воздействуя на остальных, их деятельность также влияет на тебя. Каким может быть этот правовой подход? В первую очередь, я считаю, что Республика Армения, являясь признанным государством, должна четко и ясно прояснить свои права и свою ответственность перед армянским народом. Это очень существенно. Она должна сказать—я являюсь вот таким-то государством, имею вот такие-то возможности, могу иметь вот такие-то отношение с этим, тем и тем. Кроме всего перечисленного я не беру больше никакой ответственности. Это введет ясность для всех—с кем, с каким субъект те имеют дело. Но как организовать осуществление этой стратегии на территории Диаспоры? Вот это уже большой вопрос. Там есть свои партии, организации и т.д., которые по-разному представляют чем для них является Армения, кому она принадлежит, да? Мы подошли к этому вопросу—кому принадлежит Республика Армения. Это должно быть прописано даже в Конституции—кому принадлежит Республика Армения. К кому относится вопрос Геноцида, доставшийся нам из истории? К кому относится вопрос Арцаха? Эти споры постоянно идут—должна быть внесена ясность. Этой ясности довольно сложно будет достичь, потому что вообще не ясно будущее Республики Армения—её стратегия безопасности. Многие говорят о том, какую модель государства нам выбрать, то есть лучше, например, войти в Евросоюз, стать частью большой можно сказать империи—это более безопасно, так правильней. Другие говорят, что нет, тогда мы потеряем свою суверенность. Такие подходы в науке обычно характеризуют как периферию, то есть часть чего-то. Неважно в каких ты ролях, например, так было во времена Советского Союза. Армения была периферией—частью огромной империи, которая давала ей безопасность и возможность пользоваться ресурсами всей империи, благодаря чему Армения состоялась в каком-то смысле как индустриальная страна и т.д. Но мы уже вышли из неё. Какие ещё стратегии существуют? Например, в мире существуют малые государства, которые предоставляют разные, очень важные услуги миру—большим государствам. Благодаря этому они могут существовать, скажем Дубай. Как эта пустыня живет—благодаря этому . Она преподносит такие услуги миру, которые приносят ей миллионы. Но какова её безопасность—нулевая. Видите? Есть и другие государства и примеры, но проблема в следующем—найти те отношения, которые прояснят твою безопасность и условия. Когда говорят о национальных интересах, что это такое? Это те условия, которые осмысливаются данным государством—какие условия ты создаешь и борешься за эти права. Если Армения прояснит этот вопрос, в него обязательно войдут её отношения с остальными армянами. Многие говорят, что пусть просто все переедут сюда. Видите, как? Есть подходы, согласно которым, человеческий ресурс не так важен, сколько интеллектуальный потенциал государства. Если уже есть знания, интеллектуальный потенциал, то зачем всем этим людям переезжать жить сюда. Видите какие споры идут? Всё зависит от ценностей, целей, а у нас пока ничего не решено. Но все равно, чтобы мы не решили, это всё должно быть сделано на основе права. Право—очень просто: человек приходит к правительству Республики Армения, говорит, я такой-то такой-то, у меня такие планы, вам это интересно? Если интересно, то говорят, да, интересно. Подписывают договор и осуществляют эту программу. Приходит группа людей—та же самая процедура, партия—то же самое—это всё урегулирует отношения. Потому что считать, что можно что-то урегулировать в Диаспоре создавая там какой-то парламент бессмысленно, и такие подходы никому не нужны, потому что эти люди являются гражданами других государств.
Я думаю, что донес мою основанную мысль, не хочу говорить об этом подробнее, потому что это действительно пока ещё очень аморфная тема, но мы должны переоценить наше сознание, то, как мы смотрим на мир. Мы не можем оценивать этот мир по тем устаревшим подходам столетней давности, и не можем думать, что есть ещё что-то кроме правовых отношений, иметь надежду на что-то другое—надо от этого избавиться. Так, мы сможем ясно видеть мир и найти способы урегулирования отношений.
